Дмитрий Дулич
Г. Рюф:
Второй батальон 137-го гсп вплоть до вечера 29-го июня вёл ожесточенные бои против расчётов дотов, когда последние сооружения на высоте 255,4 были приведены к молчанию и стали безопасными. Действия батальона поддерживала 4-я батарея 111-го горно-артиллерийского полка. Она заняла открытую огневую позицию около высоты 189,3 и прямой наводкой обстреливала амбразуры дотов. Кроме этого, несмотря на трудности ландшафта, удалось выдвинуть вперёд два противотанковых и одно пехотное орудия.
Русские расчёты дотов, в основном азиаты, сражались отчаянно. Они не собирались сдаваться захватчикам. Многочисленные взрывы сотрясали боевые сооружения и наполняли их дымом. Но было похоже, что их защитников легче сжечь, чем заставить покинуть свои убежища. Каждый дот приходилось штурмовать по отдельности. Их оборонительные успехи и сила сопротивления в противоположность находившимся в лагерях резервам были просто превосходны. Система укреплений позволяла сооружениям вести огонь одновременно в три стороны и вести бой в окружении, и благодаря этому бой продлился до позднего вечера. Фактом является то, что русские не организовали никакого контрудара, что можно объяснить их упрямым упованием на силу линии приграничных дотов, а также тем, что немецкий удар был полностью неожиданным для них.
Одновременно с этим, в 9.00 утра (29.06. – Д.Д.), авангард 137-го полка достиг небольшого барачного лагеря на северной стороне Титовского озера. Когда горные стрелки, стремясь как можно полнее использовать эффект неожиданности, устремились далее на север, они оказались перед крутым горным обрывом. У их ног лежало обширное плато из наносного речного песка, на котором располагался так называемый «Русский лагерь», база снабжения, состоявшая их многочисленных людских бараков, конюшен, продовольственных складов и палаток. Русские на грузовиках покинули этот лагерь и направились по дороге, идущей на северо-восток. Несколько танков должны были прикрывать этот отход. Они открыли сильный огонь по горным стрелкам, которые стали спускаться по крутому склону. В короткий промежуток времени лагерь со всеми запасами продовольствия и боеприпасов был в руках атакующих. Несколько танков и грузовиков были захвачены в исправном состоянии. На входе в лагерь стояли огромные деревянные ворота с советской звездой. Между бараками метались несколько лошадей, оставленных русскими при своём поспешном отступлении.
Наступающая группа не могла долго находиться в лагере, хотя её и привлекали захваченные запасы продовольствия. Но, как это часто бывает на войне, боевым подразделениям мало чего достаётся от ими же добытых трофеев, которые поступают в полное и безраздельное владение следующим за ними резервов и тыловых служб снабжения. Новые боевые приказы ставили батальонам дальнейшие задачи. Между тем, при улучшившейся погоде, появились пикирующие бомбардировщики и набросились на вражеские колонны, накопившиеся на дороге, ведущей на юго-восток. Впервые появились и русские лётчики, сбросившие свой бомбовый груз на захваченный Русский лагерь. С побережья крупнокалиберная русская артиллерия обстреляла лагерь.
Следующей целью наступления был мост в направлении от лагеря строго на восток. Поскольку только одна фронтальная атака не обещала решительного успеха, командир полка приказал третьему батальону 137-го полка переправиться через Титовку южнее моста. Поскольку высоты по ту сторону реки оказались свободными от неприятеля, направленный удар через тыл противника должен был разрушить организованную им оборону вокруг моста.
Первому батальону 137-го полка было приказано наступать прямо в направлении моста, не давать противнику передышки и препятствовать подрыву моста. Однако характер местности не благоприятствовал выполнению этой задачи. Она представляла собой узкую полоску вдоль берега реки без каких-либо возможностей для укрытия. Батальон медленно продвигался вперёд всё ближе к мосту при постоянно усиливающемся сопротивлении противника, когда внезапно подвергся сильному обстрелу со стороны поросших лесом высот на противоположной стороне реки. После этого в дело вступила первая рота капитана фон Бурстина (von Burstin) из состава 40-го танкового батальона специального назначения, подошедшая к этому времени к Русскому лагерю.
С этой танковой ротой было связано особое обстоятельство. Речь шла о лёгких и средних танках устаревших типов, приданных для использования горному корпусу. Уже при мирном вступлении в северную Финляндию они доставляли достаточно хлопот, когда тот или другой танк останавливался из-за поломки посреди дороги и был вынужден дожидаться следовавшего позади ремонтного автомобиля, чтобы после ремонта продолжить движение. Несмотря на великолепный боевой дух этой танковой роты, ей довелось оказать ценную поддержку горным стрелкам только в течении одного дня, а впоследствии на непроходимой болотистой местности она была обречена на бездействие.
В это время, когда передовые подразделения первого батальона 137-го полка лежали почти у самого Титовского моста, прибыли столь долгожданные танки поддержки. Попытки приблизиться к переправе через реку терпели всё новые неудачи, хотя вдали за позицией у моста был хорошо слышен шум приближающегося боя, это вёл наступление третий батальон. Здесь впервые проявилась ставшая потом широко известной нечувствительность русских к потере флангов, упрямо оборонявших свои позиции несмотря на то, что их противник слева или справа прорывал фронт и глубоко вклинивался в оборону.
Удар танкистов решил всё дело и огонь прекратился. Сапёрный офицер обследовал мост и установил, что никакого подрывного заряда под него не заложено. Удар группы Хенгля был столь быстр, что у русских просто не было времени, чтобы подорвать мост или повредить его основные части. Это также указывало на то, что русские полностью потеряли линию приграничных дотов и их боевую мощь.