Алгоритм действий противника осуществлялся по достаточно простой и отлаженной схеме – вначале удар наносила авиация (в случае с титовскими боями это были авианалеты на позиции 14-й СД 28 и, возможно, 27 июля 1941г.), а уже затем во взаимодействии с артиллерией, минометами и авиацией начинала наступать пехота. Ее тактика с первых же часов наступления сводилась к стремительному и безостановочному движению вперед под постоянным беспрерывным прикрытием огня артиллерийских орудий, минометов и пулеметов. В период смены артиллерией ОП, подтягивания минометов и перерыва в действиях авиации, горные егеря закреплялись на достигнутом рубеже и движение вперед прекращали. В обороне старались закрепиться на высотах, занимая позиции вкруговую. Засад и мелких групп в обороне не применяли. «Зачастую пехота наступает в пьяном виде».
Излюбленной манерой движения у противника было продвижение не по лощинам (межгорному дефиле), а по скатам сопок. Делалось это для успешного отражения контратак обороняющихся. Принципиального внимания маскировке не уделялось – чаще всего наступление шло в полный рост, цепью.
Основным ударным средством врага была авиация – она заменяла артиллерию. Артиллерийский огонь немцев на наших бойцов особого впечатления в сравнении с авиацией не произвел. Отмечено, что очень эффективным был огонь минометов – «дает больше эффекта, нежели все их другие виды огня».
Наталкиваясь на упорное сопротивление обороняющихся, немцы никогда не били в лоб – как правило, их тактика заключалась в том, чтобы встречным боем «прощупывать» советскую оборону для локализации слабых мест в цепи или стыков между подразделениями. В случае с Титовкой это имело место 28 июня 1941г. на левом фланге и было ошибочно расценено советским командованием, как начало полномасштабного наступления. Затем быстро проводилась концентрация всех видов огня на эти слабые места, оперативное эшелонирование – группирование вглубь по узкому участку форсирования обороны противника. Как следствие – быстрый последующий прорыв под огневым прикрытием, этих слабых участков на максимально возможную глубину.
При этом осуществлялся широкий обход флангов обороняющейся группировки небольшими группами автоматчиков, которые, выходя в тыл обороняющихся, растягивали цепь, вели активный, но преимущественно нерезультативный огонь, создавая этим шумовым эффектом у продолжавших оборону по фронту советских бойцов иллюзию полного окружения, что являлось весьма действенным деморализующим фактором.
Характерный прием немцев, который также не остался без внимания советской стороны это размещение позиций пулеметов («мелких групп автоматчиков») и 50-мм ротных минометов на флангах наступающих подразделений для ведения перекрестного огня перед продвигающимся вперед взводом или ротой, активное использование фланкирующего огня и максимально частая смена ОП, чтобы пулеметчики и минометчики РККА не смогли быстро засечь и подавить эти огневые точки.
Неприятным сюрпризом для советского командования стало отлаженное врагом до автоматизма взаимодействие пехоты с авиацией, артиллерией и минометами. Как отмечено в документах, у немцев «все подчинено пехоте». Умелое взаимодействие с авиацией во многом объяснялось хорошо поставленной службой сигнализации – управление артиллерийским огнем и целеуказание велось путем запуска сигнальных ракет разных цветов. Управление мелкими подразделениями и огнем минометов также осуществляется ракетами. Для опознавания своих частей самолетами, немцы пользовались небольшими складными полотнищами, которые были у каждого командира отделения. Это полотнище с одной стороны было белого цвета, а с другой – красного. Касательно способов разведки, осуществляемых горными егерями, был зафиксирован следующий тактический прием: фактический отказ от ведения наземной разведки и возложение этих функций исключительно на авиацию. Отмечено также прекрасно поставленное наблюдение, особенно воздушное, с применением специальных самолетов-разведчиков.
Не осталось без внимания советской стороны и качество немецкой связи. Так, подчеркивалось, что немецкий телефонный кабель был легче и тоньше нашего, соответственно катушки связистов отличались меньшей массой. Рации были похожи на советские, но превосходили их по мощности и имели удобные жесткие металлические каркасы. Советские аналитики отмечали крайне низкую приспособленность к суровому климату Заполярья, а также «боязнь» ведения ими боевых действий ночью и в густой лесистой местности.
