Ветеран «Альфы», Герой России – Андрей Николаевич Кумов.

– Чем для Вас была и остается служба в «Альфе»?

Так же, как и военная служба, — призванием, или, как сказали бы люди верующие, Божьим Промыслом. До 9-го класса я вообще не собирался становиться военным, а потом как будто искра пробежала, вдруг возникло желание поступить в военный ВУЗ. Отец (полковник, разведчик) посоветовал Бабушкинское пограничное училище (сейчас институт). Так я стал военным, но еще не воином.

– Вопрос номер один по частоте задаваемости: как попасть в ЦСН ФСБ РФ, как происходит отбор, в какое военное училище предпочтительнее поступить, чтобы были шансы попасть в «Альфу» или «Вымпел»?

Надо почувствовать, что это твой путь. Сказать себе: «Это мое!», внутренне почувствовать готовность идти этим путем. Кроме этого, необходимо иметь достаточно высокий уровень индивидуальной и физической подготовки, задатки бойцовских качеств, т.к. придется соответствовать установленным требованиям, сдать тестирование и пройти собеседование.

В общем — это может стать основополагающим — произвести положительное впечатление на приемную комиссию, иными словами, проявить себя. Приемная комиссия — это не только руководители, но и будущие твои, при положительном решении, товарищи, которые дают тебе оценку, принимают или не принимают тебя. От их мнения во многом зависит окончательное решение начальника.

При отборе кандидатов существует предпочтение — служба в войсках, желательно подразделениях специального назначения, или учеба в ВУЗе Погранвойск, ВДВ, Росгвардии (ВВ), МО. В качестве кандидатов могут рассматриваться специалисты и других ведомств, но именно специалисты, — имеющие высокий уровень владения навыками в своей области (горная, высотная, инженерная подготовка и т.д.).

— Принципы, на которых основывается Ваша жизнь?

Я государственник, призванный служить Родине, а не конкретному лицу, в данный момент олицетворяющему ее, — так я воспитан. В наше время это вымирающий тип, т.к. большинство руководителей приветствуют служение именно им персонально, а не абстракции, — хотя в своих речах они, конечно, наоборот призывают к такому абстрактному Служению. На мой взгляд, далеко не каждый из них способен и заслуживает быть олицетворением Родины.

Если перечислять, то я бы назвал следующие качества… Вера, честь и польза. Приверженность воинскому Служению и конкретной государственной службе независимо от того, какие испытания переживает она – служба (Родина). Чувство долга, осознанная готовность к самопожертвованию (без которого невозможно выполнять задачи по освобождению заложников).

Конечно, профессионализм, желание максимально соответствовать требованиям к бойцу и командиру специального подразделения — чтобы в бою вселять уверенность в подчиненных и при необходимости быть надежной боевой единицей подразделения, быть способным принимать решения и брать на себя ответственность за их исполнение и за жизни людей, выполняющих сложнейшие задачи, часто находящиеся за гранью возможного. Плюс требовательность к себе и подчиненным; поддержание своего морального и физического состояния на высоком уровне.

В одной из командировок мне на глаза попалась статья «Путь воина», в которой содержались пункты работы над собой для желающего стать воином. Так вот, она во всех командировках, на всех боевых заданиях была в моей разгрузке. Она была кем-то разорвана и выброшена, а для меня оказалась путеводителем.

— Хотелось бы спросить о степени Вашей удовлетворенности техническим оснащением групп спецназа РФ: что бы хотелось улучшить в вооружении, чего не хватало/не хватает современным бойцам?

Отвечу честно: оснащение не всегда было достаточным. Предпочтения боевых подразделений часто не учитываются обеспечивающими структурами (речь о средствах доставки, поддержки подразделений на объектах штурма, обнаружения и идентификации противника в горно-лесистой местности).

Улучшить эту ситуацию можно будет, только если эти структуры поймут свое вспомогательное, а не определяющее и главенствующее положение в процессе обеспечения. Выполняющий боевые задачи наверняка знает, в чем испытывает недостаток! А прерогатива обеспечения — максимально внимательно вникнуть в запрос и определить, как точно и по возможности быстро приобрести или изготовить необходимое.

Приоритетом должно быть понимание уязвимости сотрудников, работа на превосходство подразделения перед противником.

— Андрей Николаевич, по Вашей оценке, в Беслане можно было избежать таких колоссальных потерь среди личного состава и заложников? И почему в Беслане не использовались щиты?

Если бы все государственные и ведомственные структуры республики (РСО-А — Ред.) выполнили свои функциональные обязанности, в город не пришла бы беда.

Что касается применения щитов в Беслане. Психология освобождения заложников отличается от психологии ведения боевых действий в здании. В первом случае расчет строится на внезапности и быстроте проникновения. Мы, рискуя своими жизнями, стремимся спасти людей, попавших в сложнейшую ситуацию. В этом случае исход операции решают доли секунды, поэтому необходимы быстрота и натиск, в таких обстоятельствах о себе, о самосохранении никто не думает.

Боевые действия в здании предполагают тонкий расчет для исключения жертв среди мирного населения и минимизации потерь в составе подразделения. Применяется весь арсенал вооружения, оснащения и защиты.

— Какие личные качества должны быть у сотрудников Управления «А»? В какую сторону качественно отличается личный состав Группы «А» нашего времени от времени советского? Девяностых? Нулевых? И в полной ли мере сохраняется преемственность, или же конфликт поколений имеет место быть?

Во-первых, Группа «А» сейчас уже преобразована в Управление «А». Во-вторых, расширились сфера деятельности, диапазон боевой и специальной подготовки, хотя не изменились задачи. Мне представляется необходимым повышение уровня «чекистской» составляющей, т.к. достаточно велико число сотрудников, пришедших из ВС РФ. Им надо проходить обучение в ВУЗе ведомства, чтобы осознать специфику службы в специальном подразделении и определить свое место в системе обеспечения его безопасности.

Преемственность соблюдена не в полной мере. Ряд сотрудников, воспитанных в духе Группы «А», имевших приверженность ее традициям, несших в себе взаимосвязь поколений (что могло бы быть передано последователям и скрепить, и отладить определенные взаимоотношения в нынешней структуре) на рубеже конца 1990-х и начала 2000-х годов был вытеснен, выдавлен из подразделения. Это, на мой взгляд, несколько ослабило его внутренний стержень.

– Вы были одним из руководителей подразделения ЦСН на Северном Кавказе. Можно ли кратко рассказать об этом управлении, его истории, чем оно занимается?

С 2016 года это подразделение стало Управлением «К». Оно было образовано в 1996 году, претерпело ряд переподчинений в составе Федеральной службы безопасности, в 2008 году вошло в состав ЦСН. Выполняет задачи, аналогичные для всех составляющих Центра.

Если мы говорим об Управлении «А» как о признанном головном подразделении антитеррора, имеющем богатейшую историю освобождения заложников на объектах штурма, то Управление «К» можно в полной мере охарактеризовать как мощнейшее подразделение по проведению контртеррористических операций. Здесь сотрудники находятся в постоянной готовности и ожидании боестолкновения.

Убежден, что по количеству проведенных специальных мероприятий с Управлением «К» не сможет соперничать ни одно другое подразделение специального назначения.

– Как часто во время спецопераций Вы полагались исключительно на интуицию? Развивали ли как-то этот навык?

Интуиция (профессиональное чутье) — это дар. Если командир им обладает, подразделению повезло, оно может избежать многочисленных неприятностей в молниеносно меняющейся обстановке в условиях ведения боевых действий. Развивается он, в моем понимании, в процессе преодоления испытаний, связанных с риском для жизни.

– Что чувствуешь и переживаешь, когда выходишь на боевые задания впервые?

Ощущения подобны тому, когда ты мерзнешь: концентрируешься, потому что идешь в неведомое и исход не известен. Чувство страха присуще каждому, но, когда ты поднимаешься в атаку, все, что может помешать, остается в окопе.

– Насколько трудно или наоборот легко проходило Ваше вхождение в такой коллектив, как «Альфа»?

После окончания училища я был зачислен в Группу «А». В новый коллектив всегда непросто входить. Отношения складывались, в основном, доброжелательные (я ведь тоже не подарок). Пришлось потрудиться, чтобы доказать несостоятельность или необъективность претензий. Как в любом коллективе, с одними дружба, товарищество, а с некоторыми, как бы хорош ты ни был, в лучшую сторону ничего не меняется!

Руководители разные, каждый имеет свой стиль, свои представления о процессе. К одним отношение уважительное: они для меня непререкаемые примеры отношения к службе и подчиненным, людям, готовым идти на смерть, — невозможно не учитывать это обстоятельство! Другие тоже пример, только того, как в процессе руководства избегать применения отдельных «специфических» приемов.

Сотрудники прежде всего — твои товарищи, треть жизни мы проводим вместе; с ними, если придется, идти в бой, отношения походят на родственные, но в случае «начальник-подчиненный» не переходят определенную грань.

Я сын офицера, окончил военный ВУЗ, сам офицер, учился овладевать командирскими качествами. Воспитан самостоятельным, способным принимать решения и отвечать за них, сосредоточив внимание на главном. При этом дорожу своей независимостью, одновременно проявляя высокую степень требовательности к себе, и поэтому критично отношусь к руководящим, и мною непонимаемыми указаниями (что, естественно, не могло нравиться тем, в чьем подчинении я находился, да и отдельным сотрудникам).

Если руководитель разобрался в моих личных качествах, то получил сотрудника, поставив которому задачу, может больше не беспокоиться об исполнении. Тщательно обдумав, я предложу решение. Результаты известны.

– Что было самым сложным в повседневной службе и в оперативно-боевой подготовке? Что запомнилось больше всего или впечатлило за время службы в управлении? И Ваша оценка РОСН разных регионов.

На боевых дежурствах в свободное время я подолгу сидел в конференц-зале, где была оформлена доска почета с фотографиями сотрудников, удостоенных боевых наград. Очень хотелось быть похожим на них, проявить себя в боевом мероприятии. Но в те годы страна жила мирной жизнью, массовые проявления экстремизма, терроризма до нас еще не докатились. К моему приходу специальные задачи между подразделениями Группы уже были распределены: все по очереди, а очередь в ведении руководителя, и когда дойдет до тебя, неизвестно.

Вот это и было самым сложным — ожидание и невозможность себя проявить, рутина. Поэтому основное внимание уделялось тренировкам, сдаче нормативов, участию в соревнованиях. Что касается соревнований, то для меня об этом и речи не могло идти! Ребята показывали результаты на уровне мастеров спорта. Куда мне было до них! Я не занимался профессионально спортом, как большинство сослуживцев, просто был хорошо физически сложен, здорово бегал на короткие дистанции, всегда радовали занятия по стрельбе, рукопашному бою, преодолению препятствий, профессиональной подготовке. Но вот один норматив по бегу давался с трудом и был выполнен только в первые два года, за что меня, мягко сказать, журили. Все остальные с легкостью перекрывались.

Первым испытанием стал Афганистан, где какие-то боевые качества проявились. В командировке я высказал желание остаться, но Олег Александрович (руководитель подразделения) пояснил, что мы здесь на боевой стажировке, и всем надлежит вернуться обратно в обозначенный срок.

С первым уроком в борьбе с проявлением терроризма я столкнулся в 1986 году в Уфе (захват двумя вооруженными дезертирами пассажирского самолета — Ред.). Наконец в какой-то мере удалось проявить себя. Успешно. Это был незабываемый урок затрат: и профессиональных, и моральных.

По возвращении с задания выяснилось, что отношения в коллективе тоже претерпели изменения. Ведь в штурмовую группу я вызвался добровольно, а отдельным сотрудникам это не понравилось, считалось, что состав должен назначать начальник. Для меня это было непонятно и неприемлемо — я по духу доброволец. Одни признали, порадовались, поздравили с почином, а для других появился лишний повод для кривотолков… Мало того, что папа полковник, сам молод и уже офицер, с высшим образованием, зачислен на офицерскую должность, участник боевых действий, так теперь еще и с боевой наградой!!! Никто даже подумать не мог, что я с таким набором так надолго задержусь в подразделении…

Все сложно!

Когда я стал руководителем, мне было безразлично, как лично ко мне относится тот или иной сотрудник: главное его отношение к службе, надежность и польза при выполнении задач, стоящих перед подразделением.

Никогда не имел любимчиков и сам таковым не был, не тратил время на подбор «своей команды». Какие подчиненные доставались, теми и руководил, добиваясь серьезных результатов в оперативно-боевой деятельности, стремился быть примером для подчиненных, что позволяло устанавливать климат доброжелательности, взаимопонимания и исполнительности, способствующий выполнению поставленных задач. Основной упор в работе с сотрудниками делал на рост уровня самосознания. Человек должен отдавать себе отчет, ради чего он здесь находится. Основной мотив службы — добровольность и осознанное самопожертвование, и исходя из этого самоподготовка к предстоящим испытаниям.

У нас единичный отбор, плохих нет, каждый индивидуален, своеобразен, способен на поступок. Искусство командира — создать коллектив единомышленников, чем я и занимался, но подобное, как мне представляется, не приветствуется начальниками определенного склада, это вызывает неудобство, им легче управлять разрозненными микрогруппами.

Конечно же, больше всего запомнились мне мои боевые товарищи! Готовые в любой момент, если появится необходимость, рисковать собой, всем, что им дорого, ради выполнения поставленной задачи, даже немыслимой!

Также запомнились на их фоне амбиции и непрофессионализм отдельных представителей оперативного и руководящего состава, требовавших исполнения удивительных по своему содержанию задач, не считавшихся даже с возможностью потерь! Чтобы выйти из ситуации и добиться желаемого результата, приходилось затрачивать весь спектр человеческих и профессиональных сил!

Ответ по РОСН. В России создана система специальных подразделений во всех ведомствах, и каждое из них имеет — должно иметь! — свою специфику подготовки, разработанную под выполнение задач, которые ведомство призвано решать. Я убежден, что большинство сотрудников имеют достаточную подготовку. Для проведения сравнительного анализа надо было бы поучаствовать в проверочных мероприятиях, голословно выделять какую-нибудь службу, на мой взгляд, было бы некорректно.

Населению большинства регионов нашей необъятной Родины повезло, что они не знакомы с проявлениями терроризма, экстремизма, поэтому оно не может оценить по достоинству готовность территориальных РОСН. Значит, те, кто ведут борьбу с локализацией этих противоправных проявлений в так называемых «горячих точках» страны, делают свою работу исключительно профессионально, не позволяя терроризму распространиться на другие регионы.

Кстати, большинство РОСН принимали участие в контртеррористических операциях, в том числе и совместно с подразделениями Центра специального назначения, и обладают богатым боевым опытом. В этих мероприятиях или операциях они, согласно приказам, играют вспомогательную роль, но, отвечая за отдельную территорию, действуют самостоятельно и эффективно.

– Любая операция сложная по-своему. И все-таки: какая лично для Вас была самой трудной и в чем?

Самая тяжелая та, в которой, находясь рядом, не участвуешь, а ждешь, когда и чем она закончится. Так было со мной в Первомайском в 1996 году (операция против банды террористов Салмана Радуева, захватившим заложников в дагестанском городе Кизляре и по пути дальнейшего продвижения — Ред.), когда мы должны были выполнять другие задачи, и на Дубровке в 2002 году, где наша группа составляла оперативный резерв. Или та, которую ты планируешь, стараясь предусмотреть все возможные варианты, проводишь, но в какой-то момент в ситуацию вклиниваются объективные или субъективные обстоятельства, и… погибает сотрудник.

Для меня всегда был основополагающим принцип проведения операции без потерь, — но не всегда это оказалось возможным на практике. Мы не боги. Главное, чтобы ты знал, что сделал все необходимое. Если в отношении конкретного человека вмешался Божий Промысел, здесь ты, к сожалению, уже бессилен.

Независимо от результата мероприятия, остается чувство неудовлетворенности. Ты командир, но прежде — ты человек, это твои боевые товарищи, каждый дорог, поэтому по завершении начинается переосмысление произошедшего: что не было сделано, додумано, исполнено…К сожалению, ничего нельзя вернуть, поправить.

– Кого бы из своих командиров, с кем Вам пришлось служить по жизни, Вы хотели бы выделить особо? Не только в Группе «А».

Ответу на этот вопрос нужно было бы посвятить отдельную публикацию, т.к. это связано с описанием конкретных эпизодов боевой деятельности. Я бы отметил большое количество боевых друзей в разных ведомствах, многие оказывали неоценимую помощь при выполнении задач в сложнейших ситуациях. Сосредоточимся на главном…

Родители были за границей, поэтому мою судьбу по окончании пограничного училища решали два человека. Один, Рогозин Аркадий Павлович, был начальником ВКШ КГБ СССР (ныне Академия ФСБ России — Ред.) и хорошим знакомым моего отца. Другой — Карпухин Виктор Фёдорович, Герой Советского Союза; он был заместителем начальника Группы «А». К нему я подошел на первом или втором курсе по окончании встречи с курсантами. Хотел узнать, что нужно, чтобы прийти на службу в подразделение. Карпухин сказал, что еще приедет, когда я буду на четвертом курсе, и если не потеряю желание, увидимся. Так и произошло. Когда я зашел в кабинет, где проходило собеседование, он радостно меня встретил словами: «Ну что, не передумал?» — и сказал кадровику, чтобы меня записали. Так началось воплощение в жизнь моего главного предназначения.

А потом был еще один человек — мой первый командир, Балашов Олег Александрович, начальник отделения, стоявший у истоков образования Группы, раненный в бою (при штурме дворца Амина в Афганистане — Ред.), на тот момент награжденный орденом Красной Звезды.

К сожалению, они уже ушли от нас, но глядя на этих замечательных людей, я строил себя как боец, а в дальнейшем, как командир.

Годы службы были наполнены многочисленными встречами с людьми, добрая память о которых навечно запечатлена в сердце. Можно было бы выделить конкретно кого-то из них, но в этом нет необходимости. Они сами поймут, о ком идет речь, прочтя этот материал.

Самых добрых слов благодарности и уважения заслуживают некоторые сотрудники и руководители оперативных подразделений. Профессиональное чутье (интуиция), способность оценить минимум информации, проанализировать ее, принять решение и настоять на проведении специальной операции позволяла подавить неуверенность в надежности сведений, быстро настроиться на предстоящие боевые действия, что в итоге сохранило жизни сотрудников подразделения и привело к достижению серьезных успехов, с высокой оценкой на уровне главы государства.

– Уважаемый Андрей Николаевич, чем Вы любите заниматься в свободное от службы время, есть ли у Вас хобби?

То, чем я в данный момент занимаюсь, отвечая на вопросы, или когда участвую в проведении тематических встреч и Уроков Мужества, и есть мое хобби. Нравится заниматься разнообразными спортивными направлениями, учиться. За время прохождения военной службы я окончил пять ВУЗов — в прежние времена были установлены конкретные сроки службы, поэтому руководство было заинтересовано в образованности своих сотрудников, готовило себе достойную смену (сейчас с этим сложнее!). Они не хотят уходить. Им не нужна смена!

– Интересно было бы узнать: при наличии выбора отряд поменял бы АК на другой автомат? Какой?

Образцы иностранного вооружения не могут не привлекать, но мы же служим в Вооруженных Силах России! Линейка АК разнообразна, менять лучшее на какое-нибудь — это непрофессионально. В боевых мероприятиях показали свою эффективность АК104, пистолеты-пулеметы МP-5, 9 и наш СР-3 с ЛЦУ, т.к. боестолкновения предполагают ведение огня на сверхкороткой дистанции — от одного до двадцати пяти метров — и в ограниченном пространстве. АК105 — в передвижениях в горно-лесистой местности.

Длинноствольное вооружение больше подходит группам огневой поддержки, выполняющим функции подавления, или в соревнованиях по классической стрельбе.

– За что Вы получили Звезду Героя России? Об этом можно говорить, или еще не пришло время?

Боевые награды не получают, а заслуживают и удостаиваются. Ими награждают, а получают только к очередным юбилеям через каждые пять лет — и то, войдя в определенный круг лиц.

В нашем случае за каждой наградой — конкретный поступок на грани жизни и смерти, и проявленные при этом героизм, мужество, отвага, храбрость, доблесть. И нет такой практики, чтобы ты когда-то совершил что-то значимое, а по прошествии ряда лет за то же самое ты снова и снова получал бы награды все большего и большего достоинства, вплоть до почетного звания. Потому что приходит такое время, когда все награды уже собраны, и человека просто нечем награждать! А жизнь продолжается…

Обычно, отвечая на этот вопрос, я говорю, что оказался в нужном месте в нужное время, принял правильное решение, которое было соответствующим образом оценено.

В моей боевой истории таких эпизодов было еще два, но признания удостоился только один. Многие из моих боевых товарищей в мирное время совершали по-настоящему героические поступки, но почетного звания удостоены не были. А бывают и противоположные случаи… но признание, по моему глубокому убеждению, — это тоже Божий Промысел в отношении конкретного человека.

– Есть ли отличия «Альфы» от других коллективов спецназа госбезопасности?

В дополнении к уже сказанному: «Альфа» — это бренд государства, ни одна другая структура не ассоциируется в мире с принадлежностью к нашей стране, нет такого признания исключительности заслуг. Может быть, только потому, что в настоящее время ведется война в Сирии, мир узнал о новом образовании в МО — Силах специальных операций.

– Какое напутствие молодому поколению, которое готовится посвятить себя и свою жизнь служению Отчизне, Вы бы дали?

Чтобы не читать нравоучения и не повторяться… Пожалуйста, посмотрите ответы на предыдущие вопросы. Надо стремиться принести максимальную пользу своей стране, научиться веровать. Вера, по моему глубокому убеждению, придает жизни смысл, помогает определить свое предназначение, стойко преодолевать испытания, следование ее принципам вселяет чувство уверенности в правоте своих мыслей и поступков, укрепляет внутренний стержень человека, освобождает от исключительно материальных привязанностей.

Сразу на память приходит девиз Внутренних Войск: «Если с нами Бог, то кто против нас!» или «Мы — Русские, с нами Бог!»

А в заключение хотелось бы привести слова известного советского писателя: «Самое дорогое, что есть у человека, его жизнь. И прожить ее надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы и под ложечкой не сосало от мелкого подленького прошлого…» (Николай Островский — Ред.).

Благодарю за внимание, прошу извинить за многословие, вопросы не однозначные, большинство из них требуют развернутых ответов.