Драгомиров Михаил Иванович (1830 – 1905) — российский военный и государственный деятель, генерал-адъютант, генерал от инфантерии.

В бою стреляют, рубят, колют: чем основательнее этому обучить войска в мирное время, тем лучше.

В основе военно-педагогических взглядов Драгомирова лежит утверждение, что главной силой в армии является человек. Предназначение его в том, чтобы вести бой, который завязывается, развивается и завершается как единый процесс. Рассматривая бой как цельное явление, в котором единство действий достигается тем, что войска руководствуются каким-то установленным планом и управляются, Драгомиров полагал, что эта плановость относится не только к большим массам войск, но и ко всем, даже к самым малым подразделениям, вплоть до отдельного солдата. Бой вообще требует от человека напряжения всех его духовных и физических сил; современный же бой, протекающий длительное время, требует, кроме того, сохранять это напряжение во все время боя. Таким образом, основной задачей воспитания является подготовка человека для боя, ибо от этого зависит состояние подготовки, как мелких подразделений, так и армии в целом. Человек приходит в армию уже с какими-то задатками, и дело армии — развить эти задатки, необходимые для профессии воина. Этого можно добиться путем гармонического воспитания. «К какой бы деятельности человека ни готовили, нужно при этом соображаться с его нравственным, умственным и физическим строем». Эта идея не нова, признает Драгомиров, она в свое время была блестяще осуществлена Суворовым, который, «сознав ясно, что для победы нужно укрепить солдата умственно, нравственно и физически, он и свою систему воспитания сообразил строго последовательно с этой целью, не делая никаких уступок». Эту общую задачу должна решать армия, которая, по мнению Драгомирова, перестала быть только вооруженной силой, а, став массовой, «превратилась в жизненную школу». Воспитание Драгомиров рассматривал как сложный процесс, состоящий из собственно воспитания и обучения.

Под воспитанием Драгомиров подразумевает такой процесс воздействия на солдата, в результате которого будут развиты:

1) «Чувство долга, доведенное до самоотвержения, или готовность пожертвовать собою для выручки товарищей; неустрашимость, находчивость, беспрекословное повиновение воле начальника во всем, касающемся службы».

2) «Способность выносить все тяжести и лишения военного времени безропотно и без быстрого истощения сил».

Под обучением же Драгомиров понимает воздействие, обеспечивающее:

1) «Искусное действие своим оружием».

2) «Умение согласовать свои движения и действия с товарищами».

3) «Ловкость в преодолении встречаемых на местности преград и умение пользоваться ими для соответственного укрытия от осмотра и выстрелов неприятеля, не лишаясь возможности, однако, его видеть и стрелять по нём». Определив эти общие задачи, Драгомиров излагает свою военно-педагогическую теорию, в основу которой он положил ряд учебно-воспитательных принципов, составивших систему практической подготовки.

На первое место Драгомиров ставил принцип целесообразности в обучении. «В военном деле соображение с духовным и умственным строем человека требует в занятиях — целесообразности, в отношениях — строгой законности, в жизни материальной — хорошей пищи, одежды, а также физических упражнений, которые, держа организм в постоянной деятельности, не доводили бы его однако – ж, до истощения, а напротив укрепляли». Принцип целесообразности выражается в положении, что в мирное время солдат нужно учить тому, что им нужно будет на войне.

Второй принцип — это систематичность и последовательность в обучении. Главной задачей обучения, как полагал Драгомиров, является вооружение человека определенным комплексом знаний, поэтому необходимо, чтобы обучение строилось на основе твердых учебных планов и программ. Четкое расположение учебного материала должно обеспечить глубокое усвоение этих знаний. В процессе длительной практики были выработаны следующие правила обучения:

а) от простого к сложному,

б) от легкого к трудному,

в) от известного к неизвестному. Соблюдение этих правил позволяет весь ход обучения осуществлять последовательно и систематически.

В практике военного обучения, говорит Драгомиров, последовательный ход познания протекает так:

а) от образования понятий мы идем к

б) систематизации новых понятий и установлению связи с предыдущим и, наконец, приходим к

в) выводам и установлению законов или правил. В результате обучаемый должен получить знания, под которыми подразумеваются факты, понятия и законы военного дела.

«То время, когда думали, будто через руки и ноги можно действовать на сердце и голову, прошло безвозвратно…»

Третий принцип — сознательность в обучении. Драгомиров кладет в основу суворовское положение: «Всякий воин должен понимать свой маневр» — и анализирует его. Он справедливо утверждает, что усвоение военных знаний невозможно без понимания того учебного материала, который требуется усвоить. Необходимо, чтобы мысль солдата работала, чтобы он понимал целесообразность изучаемого. Обучение должно быть сознательным также потому, что люди должны верить в свои знания и в свои силы, «ибо в деле, кто себе не верит, тот и с основательными знаниями бывает бит», а для этого необходимо, чтобы солдаты понимали цель всякого приема и действия, чтобы каждый мог применить свои знания на практике, в бою, и не растеряться. Принцип сознательности в обучении заключается в том, чтобы в педагогической практике обеспечивать применение самых активных методов, заставляющих работать органы чувств, будящих мысль и обеспечивающих максимальную самодеятельность учащихся.

Четвертый принцип Драгомирова — наглядность — целиком согласуется с требованием обучать солдата активно и составляет один из краеугольных камней его военной педагогики. «Войска нужно учить в той последовательности, в какой изучается всякое практическое дело в жизни… Сначала присматриваются, как нужно делать, а затем и сами пробуют свои силы на деле». Драгомиров сделал вывод, что учить нужно главным образом «показом, а не рассказом», т. е. учить наглядно. При этом он исходил из следующих положений:

а) Показ (наглядность) повышает активность восприятия, так как при этом участвуют все органы чувств.

б) Наглядность обеспечивает активность мышления.

в) Наглядность создает условия для более легкого и прочного усвоения знаний.

г) Наконец, наглядность обеспечивает активную роль учащихся при руководящей роли учителя, и «лучше раз показать, чем двадцать раз рассказать». Показ должен обязательно сочетаться с активным воспроизведением. «Делай так, как я». Это правило незыблемо. Однако оно требует от офицера безукоризненного мастерства. Нужно, пишет Драгомиров, всячески остерегаться показа того, как не следует делать, ибо солдат будет воспроизводить буквально все, что ему покажут. Поэтому офицер должен изучить свой предмет до совершенства, и тогда он будет уверен в полном успехе своего дела.

Пятый принцип — прочность усвоения. Сохранение в памяти знаний и навыков требует целой системы упражнений. В том, что солдаты забывают выученное, но не закрепленное, ничего удивительного нет, говорит Драгомиров. Задача и состоит в том, чтобы самое существенное и абсолютно необходимое закрепить путем повторений и упражнений. Твердые знания превращаются в навыки и умения посредством тренировки. При этом нельзя тренировку смешивать с муштрой. Муштра — это выработка навыков без осознания их целесообразности и необходимости для практической деятельности. Особенно ярко такой метод подготовки войск выявился при Николае I, когда солдат заставляли до тонкости изучать искусство маршировки для парадов. Драгомиров был против такой муштры, но за выработку твердых навыков. Тренировка нужна для того, чтобы знания довести до автоматизированных навыков. В бою долго размышлять некогда, нужно действовать, но для этого нужно обладать выучкой, даже мастерством, а оно достигается путем долгого и упорного труда.

Шестой принцип обучения заключается в связи военной теории с практикой военного дела. «Всякая практическая деятельность человека есть не более как ряд мыслей, воплощаемых в поступках», человек «постоянно проходит делом, на практике, тот же самый путь, который при изучении чего-либо мы проходим мыслью»,— пишет Драгомиров. Таким образом, правильное усвоение теории вооружает человека для его деятельности. Но этот процесс имеет две стороны. В жизни наблюдается, говорит Драгомиров, «громадное влияние того, что человек делает, на то, как он думает», следовательно, умственное развитие солдата должно быть достигнуто рациональным направлением его практической деятельности. Рассматривая принцип связи теории с практикой с этих двух сторон, Драгомиров требует обогащения теории практикой, устанавливая приоритет практики над теорией. «Теория, если сам теоретик не покажет, как ее перевести в жизнь, так навсегда теорией и остается. В практических делах мало знать, нужно уметь; научиться же уметь можно только с глаза, т. е. с показа, а не с рассказа: ибо чего в нашем деле человек не видел, того он и не умеет». Принцип связи теории с практикой Драгомиров еще называет принципом жизненности. Этим критерием необходимо руководствоваться при разрешении задач воспитания и обучения. «Учить тому, что нужно на войне», «Учить в той последовательности, в которой изучается всякое практическое дело в жизни», «Учить активно» — все это нужно для того, чтобы войска всегда были готовы к бою. Нужно, говорит Драгомиров, военной науке «спуститься на землю и внимательно отнестись к тем жизненным мелочам, пренебрежение к коим в нашем деле ведет к роковым ошибкам на войне». Таковы общие педагогические принципы, которые легли в основу всей системы воспитания Драгомирова. Многие из этих принципов, выведенные из практики обучения и воспитания в течение длительного времени, не потеряли своего значения и в наше время. Мы, конечно, вкладываем в эти общие принципы новое содержание в связи с теми изменениями в военном деле, которые произошли в машинный период войны. Но и в новых исторических условиях столь же важно выработать военно-педагогическую систему, в основе которой лежали бы определенные принципы, составляющие фундамент боевой подготовки войск. Весь процесс обучения и воспитания Драгомиров рассматривает как единый общий процесс, однако он довольно четко разграничивает три области, дополняющие друг друга; это — умственная, нравственная и физическая подготовка.

Умственное развитие.

Умственная подготовка составляет предмет военного образования, которое «имеет в виду приготовить человека бить врага возможно меньшими потерями и усилиями».

Подготовка солдата в пехоте, коннице и артиллерии должна вестись по заранее выработанным программам, в которых будет определен объем образовательных сведений, что предохранит от увлечения какой-либо одной стороной дела. Программа должна состоять из следующих частей: а) строевая подготовка на местности; б) соединение строя и движений, применяемых в бою, с действием оружием на местности; в) взаимодействие родов войск. Таким образом, говорит Драгомиров, «Образование в массе составляет уже синтез своего рода: соединение в одно целое всего того, что относится собственно к маневрированию». Все эти вопросы Драгомиров рассматривал, исходя из общих законов педагогики, ибо задача воспитания солдата заключается в решении вопроса, «как рекрута обратить в солдата, т. е. специализировать его». Необходимо научить человека оперировать военными понятиями, заставить его направить весь ум и внимание на военные задачи, добиться того, «дабы полезные для войны и боя убеждения и действия обратить военному человеку в привычные и, наоборот, всемерно остерегаться от сообщения ему навыков бесполезных или вредных при исполнении его великого назначения». Таким образом, дело заключается в том, чтобы отобрать и привить человеку знания, определяющие взгляды, которыми он будет руководствоваться в своем поведении. Это, по Драгомирову, и составляет задачу формирования мировоззрения солдата. В процессе воинского обучения производится огромная работа над формированием воинского мышления. Для разрешения поставленной задачи Драгомиров привлекает весь арсенал педагогической науки.

«1) Что ни изучал бы человек, он всегда начинает с того, что разлагает предмет изучения на части (анализ).

2) Изучает каждую из них порознь, причем прибегает к новому разложению: это мы видим и на строе, и на стрельбе, и на гимнастике, и, наконец, на фехтовании.

3) Соединяет эти части постепенно по две, а потом и больше; но соединяет их так, как они представляются соединенными в изучаемом предмете (синтез).

4) Если этого соединения не сделаем, т. е. если остановимся на изучении частей предмета порознь, тогда каждая из этих частей стремится к своему собственному, самостоятельному совершенству, отрицающему основную общую цель, иногда до полного ее забвения».

В многочисленных военно-педагогических статьях Драгомиров обстоятельно разбирает вопросы формы и методов обучения, исходя из основного положения, что умственное развитие солдата должно быть достигнуто рациональным направлением практической его деятельности. Отсюда вытекает его требование обучать активными методами, обеспечивающими наглядность и самостоятельность. Отсюда также его требование обеспечивать гармоническое развитие, ибо «здравый метод воспитания солдата будет тот, который наиболее соображен с свойствами человека. Военное дело требует гармонического развития всех сторон человеческой природы, каждой силе которой соответствует известная часть этого дела».

Касаясь методов преподавания, Драгомиров дает ряд указаний такого, например, порядка:

1) «Опытнейшие педагоги давно уже согласились насчет того, что в деле образования важно не то, что преподается, но как преподается, т. е., другими словами, что залог развития человека лежит не в предмете занятий, но в манере ведения занятий. Нужно вести занятия с солдатом так, чтобы он ясно понимал, зачем всякая эволюция исполняется», и «не торопитесь заключать, что если вас не понимают, то потому, что не развиты; проверьте лучше себя, доразвились ли вы сами до того, чтобы всякий вас понимал». В первой части это утверждение ошибочно, так как содержание обучения и составляет основу миропонимания, но зато вторая часть весьма полезна, т. к. она требует учитывать степень развития обучаемых.

2) Умело преподать молодым солдатам нелегко. Успех преподавания будет тем больше, чем лучше будут осуществляться следующие требования: «а) сообщать понемногу — одну, много две мысли враз и тотчас же требовать повторения; идти дальше не иначе как вполне убедившись, что все понятно; б) избегать книжных слов; в) при малейшей возможности прибегать к примеру или, еще лучше, к показу; г) брать из устава не все сплошь, а только то, без чего солдат обойтись не может». Главное вначале «учить не многому, но много, т. е. основательно».

3) Обучая войска, следует практиковать их в тех действиях и приемах, из сочетания которых складывается всякое боевое действие (наступление, оборона и т. д.) на войне. Венцом боевой подготовки, по мнению Драгомирова, должны быть односторонние или двусторонние маневры, как это делал Суворов. «Когда, после шестидесятипятилетнего забытья, я вывел на свет божий систему обучения атаке Суворова, комментировал его великую «Науку побеждать», то… привлекал внимание интересующихся военным делом к действительно национальным для русских приемам образования и воспитания войск».

4) Избегать, как величайшей опасности, всех тех упражнений, «которые отвечают инстинкту самосохранения», и, наоборот, давать возможно большее развитие упражнениям, воспитывающим человека в упорстве, бесстрашии, решимости, находчивости, готовности ко всем неожиданностям. «Солдат должен быть готов на все и во всяком строе: покажите ему поэтому атаку конницы и пехоты и в развернутом строе, и в колонне, и в каре, как на заднюю, так и на переднюю шеренгу, чтобы он не привыкал считать, будто известные положения непременно требуют и известного постоянного строя. При этом условии для него не будет неожиданностей».

В этих словах выражено требование борьбы с трафаретом, с шаблонизацией и стремление привить солдату смелость, находчивость, развить у него сметку и инициативу, столь важные в бою. «Развитие сметки и особенно упорства, характера, притупление инстинкта самосохранения,— насколько это возможно в живом существе,— укрепление ума последнего солдата положительным знанием военного дела,— вот суворовская система во всем ее простом и осязательном величии».Суворовская система опрокидывала шаблон и рутину. Этого же добивался и Драгомиров, применяя и раскрывая суворовскую систему в новых условиях.

5) Наконец, громадный интерес представляют указания Драгомирова о том, что офицер должен вооружиться терпением и самоотвержением в своей педагогической работе, он должен радоваться малейшим проблескам оригинальной мысли, уметь поддерживать и развивать их. Без этих качеств он не годится быть воспитателем и руководителем войск.

Нравственное воспитание

В деле подготовки войск главное место занимают вопросы воспитания. «Воспитание,— говорит Драгомиров,— важнее образования, потому что военное дело в значительной степени более дело волевое, нежели умовое». Важность воспитания, по Драгомирову, определяется той ролью, которую оно играет в деле подготовки человека к выполнению им воинского долга. Задача состоит в том, чтобы, во-первых, добиться от человека понимания своего долга перед родиной, во-вторых, в том, чтобы вооружить его необходимыми знаниями, навыками и умением, которые создают базу для уверенности в борьбе.

Драгомиров считал, что одних умений и знаний мало, хотя при современных сложных способах и средствах ведения войны военное образование стало делом более сложным, потому что усложнилось существо изучаемого и значительно расширился его объем. Но наряду с этим значение воспитания осталось все-таки первенствующим, так как усовершенствованные способы и средства ведения войны, для применения их и для сопротивления им, требуют от воина и большего нравственного напряжения, чем прежние более простые. Что это именно так, утверждает Драгомиров, свидетельствует опыт всех войн и особенно последней русско-японской войны, которая доказала, что и в «современную нам эпоху в военном деле на первом плане по-прежнему остался человек, живая сила, с его нравственной энергией».

Человек обладает умственными, нравственными и физическими качествами. Однако первенствующую роль всегда будет иметь нравственный элемент, определяющий поведение человека во время войны. Каковы же те задачи, которые ставятся в области нравственного воспитания? Этих задач несколько, но есть одна общая, а именно: нравственная энергия, развитая и укрепленная, которая нужна солдату для одержания победы над противником. Победа будет, подчеркивает Драгомиров, до известной степени в руках той армии, в которой солдаты проникнуты решимостью добыть ее, хотя бы ценою собственной гибели, ибо только тот может победить, т. е. погубить другого, кто сам способен решиться на погибель. При этом нравственная энергия должна быть развита до степени готовности хоть самому погибнуть, лишь бы погубить противника.

Но для разрешения этой общей задачи необходимо, чтобы солдат обладал определенными нравственными качествами, которые сделают армию «твердой и упругой». На первый план Драгомиров ставит воспитание патриотизма, под которым он подразумевает чувство любви к родине. Правда, он не говорит о том, что это естественное чувство используется правящими классами в их личных интересах, а только о том, что это чувство должно быть доведено до степени самоотвержения. «Выше всего… стоит готовность страдать и умирать, т. е. самоотвержение: оно освящает повиновение, оно злейшее иго делает благим, тягчайшее бремя легким; оно дает силу претерпеть до конца, принести родине жертву высшей любви». Средствами укрепления патриотизма являются: приведение к присяге, объяснение ее значения и смысла и беседы с солдатами общего и военно-исторического характера, в которых будет раскрыто историческое прошлое русского народа и охарактеризованы подвиги русской армии.

Самоотверженность, как высшая форма проявления любви к родине,— тот фундамент, на котором зиждется нравственность каждого человека, призванного защищать свою родину. Но самоотвержению нельзя просто научить, оно должно быть следствием всей системы воспитания, проникать всюду и вытекать из всей практики военного дела. Следствием этого, считал Драгомиров, должна явиться нравственная упругость человека, под которой он понимал способность человека воспринять все остальные нравственные качества, образующие цельный характер военного человека. Воспитание состоит в развитии и укреплении характера на нравственных основах, в стремлении сделать основы обязательными для солдата.

Однако один только патриотизм не разрешает всех воспитательных проблем. Для успешного решения поставленных перед армией задач необходима дисциплина. Коренным вопросом нравственного воспитания массы людей и будет являться вопрос дисциплины. Драгомиров не говорит, каков должен быть характер этой дисциплины. Он лишь рассматривает ее как цементирующее начало, превращающее армию в организм. Классовый характер его положений совершенно отчетливо выражается в требовании исполнять приказания начальников, не рассуждая о целесообразности их приказов: «Не смей рассуждать о существе приказания и, напротив, напряги все силы ума, воли и физики, чтобы исполнить его толково, по духу и сердцу начальника». Смысл этого положения понятен. Драгомиров требует, чтобы в результате воспитательной работы солдат был готов стать на защиту интересов господствующего класса и, не задумываясь, использовал свое оружие против тех, кто посягает на эти интересы.

Вообще воинская «дисциплина есть совокупность нравственных, умственных и физических навыков, нужных для того, чтобы офицеры и солдаты всех степеней отвечали своему назначению». Основа дисциплины — строжайший порядок, а здоровый внутренний порядок в войсках возможен лишь тогда, когда в войсках будут знать и строго соблюдать уставы. «Дисциплина,— говорит Драгомиров,— дело взаимное, т. е. бывает крепка только там, где она существует не только снизу вверх, но и сверху вниз, ибо тот же самый закон, который налагает на солдата известные обязательства, обеспечивает его от неправых посягательств, и начальствующие лица, которые позволяют себе подобные посягательства, суть нарушители и закона и дисциплины». Поэтому, говорит Драгомиров, воспитывая солдата, нужно помнить, что солдат — человек и потому «для него, как и для всякого человека, ни одна обязанность не должна обходиться без соответствующего права». И когда Драгомиров обнаружил в войсках своего округа факты кулачной расправы, то в приказе № 319 от 27 октября 1889 г. он писал: «В некоторых частях дерутся. Прошу помнить, что в дисциплинарном уставе ясно указано, какие на нижних чинов можно налагать взыскания и кроме коих никто иных налагать не смеет. Рекомендую охотникам до ручной расправы ознакомиться с XXII т. Св. В. П. 1869 г., ст. 185, из которой они откроют, чего могут ожидать в будущем, если позволят себе впредь, рядом с дисциплинарным уставом… сочинять свой собственный».

На наказания Драгомиров смотрел, как на средство укрепления дисциплины, а не как на самоцель. Требовательность командира и взыскательность должны сочетаться со справедливым подходом, и тогда наказания, накладываемые этим командиром, будут восприниматься солдатом как следствие его проступков, которых он больше не повторит. «Накажи и забудь — вот идеал русского солдата»,— писал Драгомиров.

К дисциплине Драгомиров относил также и чинопочитание, или субординацию, под которой подразумевается воинская вежливость. Это дело также взаимное, и нужно, чтобы все уважали русский мундир. Это уважение будет больше чувствоваться и проявляться там, где оно будет идти сверху. Он справедливо полагал, что солдаты лучше и внимательнее относятся к отданию чести там, где и офицеры отвечают исправно на отдаваемую честь, понимая, что им даже неловко быть менее благовоспитанными, чем солдаты. В то же время субординация заключается не только во внешнем чинопочитании; это — гораздо более глубокое понятие. Оно включает «обязанность всякого воинского чина обращаться снизу вверх с докладами, сверху вниз с приказами…» Это особенно важно во время боя, где всякий, от солдата до главнокомандующего, в любую минуту находится на своем посту и должен постоянно помнить, кого он должен слушаться, кому может и кому не имеет права отдавать приказания. Постоянное памятование и исполнение этого — коренные условия дисциплины боя; его можно, а следовательно, должно привить путем практики в мирное время, и, таким образом, дисциплина и ее составная часть субординация должны обеспечить единоначалие в войсках, без которого немыслимо существование воинского организма.

Дисциплина выражается в сознательном подчинении. «Воспитывает не строгость, — писал Драгомиров, — а неуклонность и непрерывность применения раз поставленного, но непременно дельного, целесообразного требования». Основанием же этого подчинения является доверие к начальнику. «Чем он может приобрести это доверие?» — задает вопрос Драгомиров и отвечает на него так: «хaрактером, знанием дела, заботливостью о солдате и, наконец, всяческой справедливостью, в том числе соразмерностью налагаемых взысканий. Результатом доверия является тот благородный, единственно достойный человека и единственно полезный в бою страх, который побуждает солдат дрожать за успех дела, развивает в них горячее желание положить себя для достижения этого успеха, развивает в них, если можно так выразиться, армейский патриотизм».

Таким образом, Драгомиров полагает, что в армии не должна иметь места палочная дисциплина, а вместо нее должно быть строгое, неуклонное выполнение уставов и инструкций. Армия будет сильна дисциплиной, а методами ее укрепления будут: а) нормальное отношение начальствующих лиц к солдатам, б) равномерность требований по службе, в) строгое различие проступков и упущений и сообразное со степенью вины наложение дисциплинарных взысканий, г) постоянная проверка исполнения отданного приказания (контроль).

Наряду с исполнительностью Драгомиров полагал необходимым воспитывать в солдате инициативу, или, как он говорил, частный почин. Появление нарезного оружия и увеличение его скорострельности привело к развитию тактики стрелковых цепей. Действия в цепи потребовали от солдата сметки и инициативы в разрешении поставленной задачи. Об этом Драгомиров пишет так: в настоящее время необходим солдат «более подготовленный в тактическом отношении, при непременном условии воспитания в духе сознания необходимости проявления частного почина». Следовательно, инициатива и будет формой проявления сознательности для лучшего исполнения приказа.

На основе патриотизма и дисциплины вырабатывается храбрость, решительность и неустрашимость солдата. Эти качества не присущи вообще всем людям и появляются у солдат в результате правильного воспитания. В мирное время эти качества нужно развивать путем выработки самообладания и бесстрашия, которые, в частности, обусловливаются твердой уверенностью в силе своего оружия и мастерством владения этим оружием. Одним из способов выработки хладнокровия и самообладания Драгомиров считал обучение тактическим приемам под ружейным огнем. Чтобы приучить солдат к спокойствию на стрельбах, Драгомиров сам иногда становился у мишеней и проверял действительность огня стрелков. Не менее важно развитие стойкости и упорства. Все воспитание войсковое «должно быть преимущественно направлено к тому, чтобы рядом систематически и настойчиво проводимых упражнений довести упорство солдата и офицера до возможного, в зависимости от индивидуальных свойств, максимума. Упорство — способность, подлежащая развитию, как, впрочем, и всякая другая способность». Упорство, стойкость и хладнокровие должны быть превращены в привычку. «Для человека всегда дело было не в мере опасности, а в мере привычки к ней. Чем более укоренить привычку преодолевать страх, сопряженный со специальностью, для которой человек предназначается, тем он легче и лучше исполнит свое назначение», а для этого в мирное время нужно учить так, как на войне, но, говорит Драгомиров, к сожалению, «в мирное время учат стрелять, но стоять под выстрелами пока не учат».

Только на этой основе и возможна «решимость безропотно переносить труды, холод и голод и все нужды солдатские», или самоотвержение. И здесь особенно велика роль примера начальников, разделяющих в дни испытаний с солдатом последний сухарь и последний пук соломы.

Одним из важных элементов воспитания является поддержка уверенности в себе, в своей силе, в своей несокрушимости. Недостаток воспитания в этой части может привести к пагубным последствиям, ибо, говорит Драгомиров: «Армия — сила живая; в ней все держится на понятиях, которые она себе составила о враге и о его средствах. Презирать врага так же опасно, как и поднимать его силу собственными россказнями и бабьими сплетнями на степень неодолимости: будь она самая ничтожная, а поднимается, благодаря россказням, на степень неодолимой».

Русской армии издавна знакомо требование взаимной выручки и боевого товарищества. В военном деле, указывает Драгомиров, все основано на единодушии, на товариществе, а поэтому все способствующее развитию товарищества должно быть поощряемо, а все препятствующее ему — устраняемо. Понятие взаимной выручки Драгомиров трактует весьма широко. Всю третью часть учебника тактики посвящает он раскрытию этого понятия и рассматривает его, начиная от элементарного представления о взаимной выручке (в духе суворовского: «сам погибай, а товарища выручай») до широкого понимания взаимодействия войск, как формы взаимной выручки.

Наконец, особое место должно занять формирование чувства чести — чести военнослужащего и чести воинской части. Личная честь должна быть связана с честью боевой части, с честью боевого знамени. «В порядочной части,— пишет Драгомиров,— все может перемениться, все может умереть для войсковой жизни, одно остается неизменным и вечным, насколько вечны создания человека: дух и знамя — его вещественный представитель. Часть, в бою сохранившая знамя, сохранила свою честь неприкосновенною, несмотря на самые тяжелые, иногда гибельные положения; часть, потерявшая знамя,— то же, что опозоренный и не оплативший свой позор человек…» Знамя, писал там же Драгомиров, это «не условная военная святыня только, ко святыня в прямом и непосредственном значении этого слова». Воспитание воинов в этом направлении и будет завершением всей нравственной подготовки солдат и офицеров, «ибо там, где человек любит свою родину,— любит свою часть, там он не задумывается жертвовать собою для ее блага».

Таковы основы нравственного воспитания войск, выработанные Драгомировым. Нравственные принципы он рассматривает как надклассовые, общечеловеческие категории, существующие вечно и неизменно, пока существует человек и человеческое общество. Драгомиров, таким образом, рассматривал моральный фактор изолированно, вне связи с социально-политическими и экономическими основами государства, вне связи с характером войны, в отрыве от народных масс, которых он боялся. Будучи идеологом самодержавного буржуазно-помещичьего государства, он, конечно, и не мог дать другого толкования явлений. Для нас важно, что Драгомиров боролся за создание рациональной системы воспитания, что все эти нравственные начала Драгомиров умел передавать войскам, умел воспитывать армию на этих принципах и вести ее в бой, важно также и то, как он осуществлял свою воспитательную теорию на практике.

Физическое воспитание

Большое значение имеет выдвинутое Драгомировым положение о связи и взаимодействии духовного и физического состояния человека и его навыков. Физически развитые и натренированные солдаты и офицеры будут легче переносить все тяготы и лишения походов, будут более стойки в бою. Они не растеряются в самых сложных условиях боевой обстановки. Твердая закалка и натренированность будут основой бодрости духа, а она в свою очередь позволит дольше и легче выносить все испытания до достижения победы. Основная задача физического воспитания заключается в развитии выносливости. Последняя же достигается путем проведения гимнастических упражнений, развивающих организм солдата; сообразно военным требованиям, сюда относится гимнастика, затем носка всего того, с чем солдат не расстается на войне, и походные движения. Если гимнастика развивает силы, ловкость и даже влияет на бесстрашие солдата и этим создает предпосылки для выносливости, то носка снаряжения и походные марши служат непосредственно для тренировки выносливости. Драгомиров и здесь полностью согласился с практикой Суворова. Он писал, что носка полного снаряжения и частые походные движения составляли одну из главных сторон суворовского воспитания солдат; результаты известны. Кто понимает, что успех войны «в ногах», т. е. в быстроте движения (маневрирования), тот должен согласиться, что лучшего ничего нельзя придумать для того, чтобы сделать солдата выносливым в самых трудных положениях. Итак, физическое воспитание завершает весь комплекс воздействия на солдата и, входя в систему воинского воспитания, является непременной его частью.

Идеи Драгомирова в области обучения и воспитания войск представляют собой попытку применения взглядов Суворова в новых исторических условиях. Эти идеи, объединенные в его работах по подготовке войск, образуют законченную военно-педагогическую систему. Драгомировская идея всестороннего развития солдата и офицера для выполнения общественной функции — защиты Родины — не потеряла актуальности и в наше время.

Бескровный Л.Г.

Всё дело образования и воспитания войск приводится к весьма немногим идеям:
1) ставить воспитание выше образования;
2) переходить от анализа к синтезу (т.е. учить делу по частям, но на этом не останавливаться, а непременно соединять эти части в одно так, как они соединяются при действии против неприятеля);
3) учить целесообразно;
4) развить внимание людей в военном направлении;
5) приучить их встречать неожиданности быстро, но несуетливо;
6) вести занятия так, чтобы ни один шаг в них не противоречил закону выручки своих;
7) ознакомить различные роды оружия со взаимными их свойствами;
8) вести маневры так, чтобы «всякий воин понимал свой маневр»;
9) устранять все, способствующее развитию самосохранения, и поощрять все, благоприятствующее самоотвержению, и потому давать практику в преодолении чувства опасности;
10) учить показом, а не рассказом;
11) остерегаться «примерного» исполнения чего бы то ни было в мере, допускаемой мирною практикою, — вот и все.
Все эти идеи можно было бы свести даже к одной только: в воспитании и обучении сообразоваться со свойствами воли и ума человека.

Генерал Драгомиров М.И.